Яри Ангеслева, International Finance Corporation: "Размеры российских ИТ-компаний не позволяют им развиваться"

- Господин Ангеслева, пару слов об истории IFC и ее деятельности в России.
International Finance Corporation (IFC) была основана в 1956 году и в настоящее время является членом группы Всемирного банка (WorldBank). Официально Россия стала членом IFC в 1993 году. У IFC есть несколько направлений деятельности, но в первую очередь мы занимаемся финансированием проектов в частном секторе и содействуем частным компаниям в привлечении инвестиций. IFC в России начала свою деятельность с программ поддержки стран бывшего СССР еще в 1992 году. Мы проводили множество мероприятий, но в 2000 году для их общей централизации был создан проект Private Enterprise Partnership.

Число сотрудников IFC во всем мире насчитывает 2200 человек. Средства на техническую поддержку выделяются так называемыми странами-донорами. Эти страны являются членами IFC, но они не берут деньги из корпорации, а наоборот — дотируют ее проекты. Это, например, Финляндия, Германия, Великобритания, США, Канада и другие. Эти страны заинтересованы в эффективном развитии бизнеса в спонсируемых ими странах. Они предоставляют деньги на развитие интересующих их сфер бизнеса, в которых IFC и осуществляет техническую поддержку. Например, один из наиболее крупных проектов в России сейчас посвящен тому, чтобы сделать работу компаний более прозрачной, отвечающей общепринятым мировым стандартам в сфере корпоративного управления и так далее. Этот проект финансируется Швейцарией.

Наш проект связан и с информационными технологиями. Финляндия является одной из ведущих в мире стран в этой отрасли и является поэтому выступает в качестве донора этого проекта. Наше правительство решило, что в России сейчас очень много талантливых и инициативных людей в сфере ИТ, поэтому необходимо сотрудничество между Россией и Финляндией в этом бизнесе. Наши страны давно имели общие проекты в рамках деятельности IFC, например, в лесной промышленности, и ИТ-сфера — это наш новый проект. Помимо ИТ, мы сейчас ведем десять проектов в России. Они касаются сельского хозяйства, корпоративного сотрудничества, лизинга, развития бизнеса на Дальнем Востоке России и так далее. Все эти проекты, так или иначе, отражают интересы стран-доноров в России.

- Расскажите, пожалуйста, поподробнее об ИТ-проекте.
Его обсуждение началось около двух лет назад. В его разработке участвовало два министерства финского правительства — Министерство Иностранных Дел и Министерство Торговли. Затем в него включилась ассоциация FINPRO, чьей основной задачей является содействие всем отраслям бизнеса в Финляндии. IFC и FINPRO в настоящий момент ведут российский проект, который называется ICT Connector. Он рассчитан на полтора года, и в нем участвует 45 российских и 13 финских ИТ-компаний. Мы преследуем две цели. Первая — это способствовать сотрудничеству между российскими и финскими ИТ-компаниями, и вторая — это развивать рынок информационных технологий в России. Первая цель более интересна для FINPRO , так как она стремится развивать различные отрасли рынков обеих стран. Вторая цель более отвечает программам IFC по осуществлению технической поддержки для того, чтобы сделать рынок более интересным для инвестиций.

В целом, мы вкладываем деньги в рынок для того, чтобы сделать его более интересным для тех, кто будет вкладывать в него деньги потом — это основная идея финансовой корпорации. Основной фокус технической поддержки здесь - это помощь небольшим компаниям, которых большинство на рынке. Мы уже инвестировали в три компании — это холдинг ru-Net, Egar Technology и IBS. Это были прямые инвестиции. Мы также осуществили пару инвестиций в венчурные компании.

Надо отметить, что ИТ — один из наиболее интересных секторов экономики России. В России сейчас нет больших компаний с большим количеством сотрудников, например, до 1 тысяч. Большинство компаний имеют в штате от 10 и чуть более человек. И у этих компаний нет достаточных средств для развития своего бизнеса, обучения персонала и так далее, в отличие от больших компаний. И мы, в частности, проводим тренинги для повышения эффективности работы компаний, которые этого не могут себе позволить. Например, для менеджеров и руководителей компаний.

- Можно ли узнать механизм предоставления инвестиций и их порядок в России?
В целях обеспечения участия инвесторов и кредиторов частного сектора, IFC ограничивает общий объем предоставляемого финансирования (суммы кредита и финансирования за счет собственных средств) по любому отдельному проекту. Для новых проектов максимальный объем финансирования не должен превышать 25% от сметы суммарных затрат по проекту; в исключительных случаях по небольшим проектам эта доля может быть увеличена до 35%. По проектам, связанным с расширением ранее реализованных проектов, IFC может предоставлять до 50% затрат по проекту, при условии, что ее капиталовложения будут составлять не более 25% суммарного объема капитализации компании, осуществляющей данный проект.

Что касается порядка инвестиций, то на сегодняшний день IFC является крупнейшим инвестором в российский рынок информационных технологий. За 2002-2003 гг IFC сделала три инвестиции в ИТ-сектор, общий объем — 19,5 MUSD. В июне 2002 года IFC вложила 1,5 млн в Egar Technology, компанию-разработчика программного обеспечения. В августе 2002 IFC инвестировала 12 MUSD в IBS, крупнейшую российскую ИТ-компанию. Инвестиции в холдинг ru-Net составили 6 млн, они состоялись в мае 2003 года.

- Как Вы можете в целом оценить развитие российской ИТ-отрасли? Какие направления сейчас можно назвать ключевыми?
Надо заметить, что в России очень сильно развито такое направление деятельности, как аутсорсинг. Россия в этой сфере является одной из наиболее активно развивающихся стран в мире. В прошлом году российский оборот аутсорсинга составил по разным оценкам от 350 USD до 500 MUSD. И если учесть, что этот бизнес растет ежегодно на 50%, то вскоре его обороты будут измеряться миллиардами долларов. И это без какой-либо поддержки со стороны федерального правительства. Для России пока характерно, что ИТ-сфера недостаточно поддерживается государством, которое предпочитает делать акцент на других отраслях, как газ, нефть и так далее. Это может быть проблемой с точки зрения того, что правительство не поддерживает софтверные компании и не способствует продвижению их продукции. Здесь в качестве примера можно привести Индию, которая вырвалась в мировые лидеры благодаря правительственной поддержке. Например, на международных выставках Индия представляет своим компания экспозицию площадью в тысячу квадратных метров, в то время как площадь российского стенда — сто квадратных метров. И одна из причин этого — недостаточное финансирование со стороны правительства.

- Как вы оцениваете заявления чиновников российского Министерства информационных технологий и связи о том, что государство будет способствовать продвижению отечественной ИТ-продукции в мире?
Пока это только разговоры. Подобные заявления правительство делает уже много лет. В той же Индии правительство уже давно ведет поддержку ИТ-бизнеса, но, если обратиться к истории, можно вспомнить, что в Советском Союзе софтверного бизнеса просто не существовало. Политика государства была нацелена на поддержку военно-оборонного комплекса, а с 1991 года — Россия сосредотачивается на тяжелой промышленности, нефтяной и газовых отраслях. Поэтому сейчас здесь так много крупных нефтяных и газовых компаний. В СССР не существовало софтверной отрасли как таковой. Все российские ИТ-компании стали появляться как минимум после 1991 года. Понятно, что они образовывались частными лицами, и государство здесь не имело интереса, в отличие от нефтяной отрасли, где его доля составляет около 50%.

Однако Россия имеет большой научный и образовательный потенциал для того, чтобы готовить высококвалифицированных специалистов. Хотя, с другой стороны, сейчас складывается ситуация, когда некоторым компаниям трудно найти сотрудников. И, не смотря на высокую конкуренцию и большое количество выпускников, кадровая проблема все еще остается открытой. Местные компании готовы платить высокую заработную плату профессионалам. При этом, самый высокий уровень заработной платы в этой сфере — в крупнейших городах — Москве и Санкт-Петербурге. И это может быть причиной того, что компании из регионов, где трудовые ресурсы обходятся дешевле, занимаются аутсорсингом для столичных компаний. Сейчас аусторсинг по некоторым оценкам занимает примерно 50% в структуре заработной платы. По той же причине американские компании занимаются аутсорсингом в России.

- С Вашей точки зрения, есть ли положительные сдвиги в развитии отрасли?
Стоит отметить объединение двух российских ассоциаций RUSSOFT и "Форт-Росс". Это должно положительно отразится на консолидации российского ИТ-бизнеса, и его дальнейшего структуризации. Сейчас одна из проблем отрасли — это присутствие слишком большого количества мелких компаний. Нескольким крупным компаниям гораздо проще объединить свои усилия для того, чтобы привлечь инвестиции в отрасль.

- Какие различия существуют в культурах работы российских и западных компаний?
Различия в культуре — это одно из наиболее серьезных препятствий для эффективной совместной деятельности. Если применительно к отрасли в целом можно говорить о наличии общей культуры, то у каждого игрока в отдельности — она своя. Это очень важно, особенно если мы говорим об объединении компаний или о покупке одной компании другой. Ведь в ИТ-отрасли при покупке компании покупаются не продукты, а прежде всего интеллект тех людей, которые в компании работают. При этом никогда нельзя заранее знать, что может быть лучше — покупка маленькой компании другой крупной компании или наоборот. Или может быть, лучше инвестировать в маленькую компанию?

Можно привести пример из скандинавского опыта, в частности, слияние телекоммуникационных гигантов — шведской Telia и финской Sonera. Я в то время работал в компании Sonera. Что мы видим теперь? Председатель совета директоров Sonera, мистер Хинтикка, был вынужден оставить свой пост, и этот поступок он объяснил различиями в культуре работы между финнами и шведами. Он просто сказал, что не может работать, даже в качестве руководителя, выбранного совместно финским и шведским правительствами (сейчас 50% Telia Sonera принадлежит правительству Финляндии и около 40% — Швеции). Вслед за председателем совета директоров, компанию покинул и управляющий директор Харри Копонен. Опять по той же причине. При этом, межкультурные различия очень сложно объяснить. Поэтому всегда очень трудно прогнозировать, чем окончится слияние двух компаний. Более того, согласно статистике около 80-85% объединений обычно проваливаются. И основные причины лежат не в области бизнеса.

Но консолидация отрасли для России необходима. С одной стороны, при большом количестве компаний очень трудно добиться того, чтобы вся сфера работала эффективно и приносила пользу государству. С другой стороны, несколько крупных компаний смогут привлекать западные инвестиции. Инвесторам не интересны компании, где работает 10-20 человек. Пример — IFC, нам более интересны компании со штатом в 200 — 1 тыс. человек. В качестве примера можно привести российскую компанию IBS, в которую мы сделали одни из самых больших инвестиций. Еще одна причина для этого шага — эффективный менеджмент компании.

Все вышесказанное касается не только информационных технологий, но и всех других индустрий. Допустим, сейчас в России около 1500 банков, в Финляндии — всего пять. Если говорить об оффшорном бизнесе, то для России было бы достаточно иметь до 50-100 компаний, крупнейшие из которых контролировали бы до 50% рынка. Для сравнения одна крупная индийская компания зарабатывает ежегодно около 1 миллиард USD, в то время как пять крупнейших российских компаний имеют совокупный ежегодный оборот около 200 MUSD.

© СОТОВИК